Анатолий Бергер - Времён крутая соль [сборник]
«Двух летоисчислений …»
Двух летоисчислений
Свидетель и жилец —
В плену своих сомнений
Измаялся вконец.
В сверканье древней веры
Сквозь сумерки веков
В небесные я сферы
Спешу на Божий зов.
Но в суете житейской,
Листая календарь,
Цифири европейской
Я слушаюсь, как встарь.
И грозно надо всеми,
Гоня земли орех,
Куда-то мчится Время,
Единое для всех.
2010
«Звезда одна-единственная в небе …»
Звезда одна-единственная в небе
Мерцает, раздвигая облака.
Как холодно ей там!
Как древний ребе,
Она пророчит, словно на века.
И в сны мои врывается без спросу,
И вижу я пожары и мечи,
Среди руин пророк длинноволосый
Взывает, и слова, как звёзд лучи.
Он одинок в глухом ряду столетий.
Зол Вавилон и пал Иерусалим.
Но он — звезда ночная на рассвете,
И я во сне рыдаю вместе с ним.
1987
«Туман, дымясь и оседая …»
Туман, дымясь и оседая
И пробираясь меж вершин,
Как Зевса борода седая —
И что древней его седин?
Внизу волна своё бормочет,
И древнегреческий напев
Нам рассказать, быть может, хочет
Про Трою, про Ахилла гнев.
Темнеет небо грозовое
В дрожащей всполохов игре,
И помним только мы с тобою
Про числа на календаре.
2010
«Смешалась зелень с желтизною …»
Смешалась зелень с желтизною
В дали размашистых полей
Под облачною пеленою,
Что нависает всё белей.
Как верен замысел чудесный,
Как прост и точен глазомер!
Размах полей и свод небесный,
И ветер певчий, как Гомер.
2004
«Залива буйная игра …»
Залива буйная игра…
Обрушивается на сушу
Крутая пенная гора,
Страх древний наводя на душу.
Стою недвижно, в даль гляжу,
Даль тёмную времён, быть может,
Так просто перейти межу,
И вот он — век, что предком прожит.
И что ж там? Небо и вода,
Куст, с корнем вырванный прибоем,
Но вера в Господа тверда,
И всё земное взято с боем.
И смерть, не прячась за углом,
Как старый враг, готова к схватке,
А море всё шумит кругом,
И волны пенисты и шатки,
Вот-вот достигнут, захлестнут…
И страх прерывистый и ломкий,
Страх неизбывный тут как тут,
Страх вечный в предке и в потомке.
1994
«Времени песок шершавый …»
Времени песок шершавый
Засыпает без конца
И великие державы,
И на кладбище отца.
Но живущий забывает,
Что туда же канет он,
И в руках пересыпает
Дней минувших Вавилон.
1982
«Событье варварских времён …»
Событье варварских времён:
Набег, сраженье, одиночки
Спаслись… Ни судеб, ни имён,
Хронист не написал ни строчки.
Беспамятна и жизнь, и смерть,
Остались черепки да кости,
Земля и небо, круговерть
Веков на брошенном погосте.
2004
«Говорят обо мне по латыни …»
Говорят обо мне по латыни,
Точно холод вдруг душу кольнул.
О, лекарственный дух поликлиник!
Не триклиния праздничный гул.
Напряжённость, боязнь, унынье,
И, быть может, судьбы перелом.
Говорят обо мне по латыни,
Шепчет мёртвый язык о живом.
1964
«Что старик? Только голос и тень …»
Голос лишь и тень — старик.
ЭврипидЧто старик? Только голос и тень,
И со страхом предчувствуешь день,
Когда стих Эврипида далёкий
Камнем ляжет на сердце тебе,
Прозвучит приговором судьбе,
И конец. И сбылись все зароки.
Только голос и тень сквозь века.
Древнегреческого старика
Отличить от живущего ныне
Трудно будет в последний тот миг,
Когда в гроб поспешает старик
По своей стариковской причине.
Только голос, и тень, и тоска.
И считай день за днём, как века.
1998
«Страшен в дни переучёта …»
Страшен в дни переучёта
Похоронный магазин.
Словно ждут гробы чего-то,
Отдыхая от кончин.
Словно сгинул в преисподней
Всадник с древнею косой,
И не слышится сегодня
Стон погибели людской,
Ни икоты той последней,
Нет ни крепа на венках,
Плача в комнате соседней,
Простыней на зеркалах,
Ни затепленной иконы,
Старца бородой в псалтырь,
Только в суете казённой
Планы, сметы да цифирь.
Да пощёлкивают счёты:
Три, четыре, два, один…
Страшен в дни переучёта
Похоронный магазин.
1968
«Неумолкающей воды …»
Неумолкающей воды
Здесь денно-нощные труды,
И ни конца им, ни начала.
Необозримый небосвод
На землю упадёт вот-вот,
И что тогда? Пиши пропало…
Все страхи сбудутся и сны,
И только волны, валуны
Запомнят что-то напоследок.
Тысячелетия назад
Так было, и на древний лад
Повествовал об этом предок.
2004
«Шуми, Гомер, волной залива …»
Шуми, Гомер, волной залива
Свои гекзаметры считай,
Покуда облака лениво
Заходят за небесный край.
Морские медленные байки
Рассказывай из века в век,
Пока цитируют их чайки
И забывает человек…
2003
«Валун, похожий на дельфина …»
Валун, похожий на дельфина,
Как бы плывёт темно и длинно,
С него ныряет детвора,
Смех, крики с самого утра —
Сюжет для вазы эрмитажной,
Краснофигурной, звонкой, влажной,
Где в древнегреческой красе
Мелькают персонажи все,
Где скачут по морской дороге
Дельфины, мальчики и боги,
Знай, скачут в наши времена
Нырять день целый с валуна.
1995
«Как извивалась Пасифая …»
Как извивалась Пасифая
В древесном сладостном плену,
И тяжело дыша, вставая,
— Му, — бормотала, — Ну и ну.
2010
«В грядущую годину гнева …»
В грядущую годину гнева
Плеснёт Медведица ковшом,
А мы с тобой — Адам и Ева —
В раю гуляем голышом.
Стыда не ведая земного,
Дивимся Божьей красоте,
А змей ползёт — и нам ни слова,
Решив, видать, что мы — не те.
2011
«С утра рисует Посейдон …»
С утра рисует Посейдон
Свой древнегреческий автограф
И что-то шепчет, шепчет он
Безумолку, но плох фонограф
Полузабытых тех времён,
И мне не разгадать имён
Ни сказочных и ни реальных
В шуршаньи волн исповедальных.
2001
Продолжение черновика В.Ф.Ходасевича
«Так эллины въезжали в Трою
В утробе грубого коня».
Пошла жестокая резня,
Эней с Анхизом за спиною
Бежал, судьбой своей гоним.
В дали веков маячил Рим,
И дивная строка Марона
Над ним, как царская корона,
Сверкала вспышками огня
И золотых лучей игрою…
«Так эллины въезжали в Трою
В утробе грубого коня».
1994
«В повествовании Помпея Трога …»
В повествовании Помпея Трога
Остановила странная строка,
Чеканной, твёрдою латынью строгой
Проговорившаяся, что войска
Афинян под водительством отважным
Софокла — автора трагедий, чья
Известна мощь,
не пеньем строф протяжным
Бой выиграли, а силою меча.
2007
«Здесь на песке об Одиссее …»
Здесь на песке об Одиссее
Припомнишь вдруг вдвоём с волной,
Богов старинные затеи
Грозят разрухой и войной.
Пружинят паруса тугие,
Смертельно манит зов сирен.
Пускай не мы, пускай другие,
Мы душу отдадим взамен!
Но всё рассчитано до точки,
Судьба навек предрешена.
В гомеровой широкой строчке
Война, разлука и волна.
1999
«Атлант под тяжестью небес …»
Атлант под тяжестью небес
Изнемогал. Ему на смену,
